Светлана де Роган-ЛевашоваОткровение
Часть 1. Детство. Том 1. Пробуждение
Оглавление
- Предисловие
- Пояснение первое
- Глава 1. Начало
- Глава 2. Друг
- Глава 3. Первые «ласточки»
- Глава 4. Потеря
- Глава 5. Реальность
- Глава 6. Первый контакт
- Глава 7. Тест
- Глава 8. Прощание
- Глава 9. Пробуждение
- Глава 10. Будни
- Глава 11. Соседи
- Глава 12. Пряники
- Глава 13. Огонь, который не грел
- Глава 14. Одиночество
- Глава 15. Голодание
- Глава 16. Контакт-2
- Глава 17. Результат
- Глава 18. Обезболивание
- Глава 19. Соседка
- Глава 20. Необычное спасение
|
- Глава 21. Неожиданные гости
- Глава 22. Полтергейст
- Глава 23. Авария
- Глава 24. Ангел
- Глава 25. Стелла
- Глава 26. Стелла-2. Гарольд
- Глава 27. Стелла-3. Аксель
- Глава 28. Стелла-4. Астрал
- Глава 29. Стелла-5. Светило. Ад. Изольда
- Глава 30. Стелла 6. Ментал
- Глава 31. Вэя – Другие миры
- Глава 32. Родители
- Глава 33. Сюрприз
- Глава 34. Печаль
- Глава 35. Изидора
- Глава 36. Изидора-2. Рим
- Глава 37. Изидора-3. Mэтэора
- Глава 38. Изидора-4. Потеря
- Глава 39. Изидора-5. Тьма
- Глава 40. Изидора-6. Светодар
- Глава 41. Изидора-7. Катары
|
Предыдущий фрагмент текста
18. Обезболивание
...Больниц я не любила никогда. Вид такого множества находящихся в одном помещении страдающих людей
внушал мне настоящий ужас. Я хотела, но не могла им ничем помочь и в то же время чувствовала их боль так же
сильно (видимо. полностью «включаясь»), как если бы она была моей. Я пыталась от этого как-то защититься, но она
наваливалась настоящей лавиной, не оставляя ни малейшей возможности от всей этой боли уйти. Мне хотелось
закрыть глаза, замкнуться в себе и бежать, не оборачиваясь, от всего этого как можно дальше и как можно быстрей…
Мама всё ещё не появлялась, и я начала нервничать, что её обязательно что-то задержит, и она, вероятнее всего,
так и не сможет прийти. К этому времени я уже устала ходить и сидела, нахохлившись у дверей дежурного врача,
надеясь, что кто-нибудь всё-таки выйдет, и мне не придётся больше ждать. Через несколько минут и правда появился
очень приятный дежурный врач и сказал, что мою операцию можно начинать уже через пол часа… если я, конечно,
к этому готова. Готова я была уже давно, но никак не могла решиться делать это, не дождавшись мамы, так как она
обещала быть вовремя, а обещания мы были привыкшие держать всегда.
Но к моему большому огорчению, время шло, и никто не появлялся. Мне всё тяжелее и тяжелее становилось
ждать. Наконец я по-бойцовски решила, что, наверное, всё-таки будет лучше, если я пойду сейчас, тогда весь этот
кошмар намного быстрее окажется позади. Я собрала всю свою волю в кулак и сказала, что готова идти уже сейчас,
если, конечно, он может меня принять.
– А как же насчёт твоей мамы? – удивлённо спросил врач.
– Это будет мой сюрприз, – ответила я.
– Ну, тогда пошли, герой! – улыбнулся врач.
Он повёл меня в небольшую, очень белую комнату, усадил в огромное (для моих габаритов) кресло и начал
приготавливать инструменты. Приятного в этом разумеется было мало, но я упорно продолжала наблюдать за всем,
что он делал и мысленно себе повторяла, что всё будет очень хорошо, и что я ни за что не собираюсь сдаваться.
– Не бойся, сейчас я тебе сделаю укол, и ты ничего не будешь больше ни видеть, ни чувствовать, – сказал врач.
– Я не хочу укол, – возразила я, – я хочу видеть, как это выглядит.
– Ты хочешь видеть свои гланды?!. – удивился он.
Я гордо кивнула.
– Поверь мне, это не столь приятно, чтобы на них смотреть, – сказал врач, – и тебе будет больно, я не могу тебе
этого разрешить.
– Вы не будете меня обезболивать или я не буду делать этого вообще, – упорно настаивала я. – Почему вы не
оставляете мне права выбора? Если я маленькая, то ещё не значит, что я не имею права выбирать, как мне принимать
мою боль!
Врач смотрел на меня, широко открыв глаза и, казалось, не мог поверить в то, что слышал. Почему-то мне стало
вдруг очень важно, чтобы он мне поверил. Мои бедные нервы уже видимо были на пределе, и я чувствовала, что
ещё чуть-чуть и по моей напряжённой физиономии польются предательские потоки слёз, а этого допустить было
никак нельзя.
– Ну, пожалуйста, я клянусь, что никогда никому этого не скажу, – всё ещё упрашивала я.
Он долго на меня смотрел, а потом вздохнул и сказал:
– Я тебе разрешу, если ты скажешь мне, почему тебе это нужно.
Я растерялась. По-моему я тогда и сама не очень-то хорошо понимала, что заставило меня так настойчиво
отвергать обычную, «спасительную» анестезию. Но я не разрешила себе расслабиться, понимая, что срочно нужно
найти какой-то ответ, если я не хочу, чтобы этот чудесный врач передумал и всё пошло бы обычным путём.
– Я очень боюсь боли и вот теперь решила это перебороть. Если вы мне поможете, я буду очень вам благодарна,
– краснея, сказала я.
Моя проблема была в том, что я совершенно не умела лгать. И я видела, что врач сразу же это понял. Тогда, не
давая ему возможности что-либо сказать, я выпалила:
– Несколько дней назад я перестала чувствовать боль и хочу это проверить!..
Врач долго изучающе на меня смотрел.
– Ты кому-то об этом сказала? – спросил он.
– Нет, пока никому, – ответила я. И рассказала ему во всех подробностях случай на катке.
– Ну, ладно, давай попробуем, – сказал врач. – Но, если будет больно, ты уже не сможешь мне об этом сказать,
поняла? Поэтому, сразу же подними руку, если только почувствуешь боль, договорились? – Я кивнула.
Если честно, я абсолютно не была уверена, зачем я всё это затеваю. А также не была полностью уверена и в том,
смогу ли по-настоящему с этим справиться, и не придётся ли обо всей этой сумасшедшей истории горько пожалеть.
Я видела, как врач подготавливает обезболивающий укол и ставит шприц на столик рядом с собой.
– Это на случай непредвиденного провала, – тепло улыбнулся он. – Ну что, поехали?
На секунду мне показалась дикой вся эта затея, и вдруг очень захотелось быть такой же, как все – нормальной,
послушной девятилетней девочкой, которая закрывает глаза, просто потому, что ей очень страшно. А ведь мне и
вправду было страшно… но так как не в моей привычке было отступать, я гордо кивнула и приготовилась наблюдать.
Только много лет спустя я поняла, чем по-настоящему рисковал этот милый врач… И ещё для меня навсегда осталось
«тайной за семью печатями», почему он это сделал. Но тогда всё это казалось совершенно нормальным, и,
честно говоря, у меня не было времени, чтобы удивляться.
Операция началась, и я как-то сразу успокоилась – как будто откуда-то знала, что всё будет хорошо. Теперь я
уже не смогла бы вспомнить всех подробностей, но очень хорошо помню то, как потряс меня вид «того», что столько
лет беспощадно мучило меня и маму после каждого малейшего перегрева или простуды… Это оказались два серых,
жутко сморщенных комочка какой-то материи, которая не была похожа даже на нормальную человеческую плоть!
Наверное, увидя такую «гадость», у меня глаза стали, как ложки, потому что врач рассмеялся и весело сказал:
– Как видишь, не всегда из нас удаляется что-то красивое!
Через несколько минут операция была закончена, и я не могла поверить, что всё уже позади. Мой отважный
доктор мило улыбался, вытирая полностью вспотевшее лицо. Выглядел он почему-то, как «выжатый лимон»…
Видимо, мой странный эксперимент обошёлся ему не так уж и легко.
– Ну что, герой, всё ещё не больно? – внимательно глядя мне в глаза, спросил он.
– Только чуть-чуть першит, – ответила я, что было искренней и абсолютной правдой.
В коридоре нас ждала очень расстроенная мама. Оказалось, что на работе у неё случились непредвиденные
проблемы, и как бы она не просилась, начальство не захотело её отпускать. Я тут же постаралась её успокоить, но
рассказывать обо всём пришлось, конечно же, врачу, так как разговаривать мне пока ещё было чуточку трудновато.
После этих двух примечательных случаев, «самообезболивающий эффект» у меня начисто исчез и не появлялся
больше уже никогда.
|